Марина Скворцова: театр дарит человеку радость и надежду

«А девушка пела в церковном хоре» - эту строчку из стихотворения Блока можно отнести к Вам до прихода в театр.

Да, был интересный опыт в моей жизни. Но церковное пение случилось позже, когда я уже окончила Студию по актерскому мастерству. В театре не было такой нагрузки, режим работы позволял совмещать. В начале 2000-ых годов я пела в Государственной хоровой капелле Абхазии, даже успела с ними поездить по гастролям, потом пела в Агудзерском храме. Позже познакомилась с отцом Дорофеем Дбар и он предложил руководить Женским хором. В 2003 году на базе Новоафонского духовного училища им была открыта Регентская школа для девушек, которую посещала и я. Из воспитанниц Регентской школы в 2004 году иеромонах Дорофей организовал хор храма св. апостола Симона Кананита в Новом Афоне. Он сориентировал на византийское пение. Ранее оно не было мне знакомо, но погрузившись в материал, очень понравилось. Любила средневековую музыку, а они созвучны. Приходилось многое слушать, искать, записывать ноты, тогда не было интернета и неоткуда было скачать готовые ноты. Большое количество репертуара сама переносила на ноты с аудионосителей.

Хор в 2005 году принимал участие в международных фестивалях в России и Германии. Руководитель санкт-петербургского камерного хора «Россика» услышала наш Женский хор в Новом Афоне и пригласила в Санкт-Петербург на фестиваль, пели в Малой филармонии на Невском проспекте. В Германии в трех городах выступали со многими концертами в разных костелах, пели абхазский репертуар, византийское пение. Дней десять находились там. Нас тепло принимали. В 2007 году стала руководителем уже Мужского хора при Ново-Афонском монастыре. Кстати, в нем пели актеры Джамбул Жордания, Рубен Депелян и бывший сотрудник театра Артур Калайджян.

Расскажите о поступлении в Студию по актерскому мастерству при Русском театре драмы.

Одновременно поступила в Музыкальное училище и в Студию. Первое время пыталась совместить, но две эти специальности невозможно освоить заочно, нужно ежедневно физически присутствовать на лекциях. Сделала выбор в пользу актерской профессии. Не собиралась поступать на театральный. У меня были совсем другие ориентиры, планировала заниматься музыкой или английским. Я и театр-то драматический не любила, любила с детства оперный театр, балет. Мама сказала, что видела объявление о наборе в театральную студию. А мне всегда интересен был процесс, как люди поступают в театральный вуз. Любопытно стало, думаю, схожу и посмотрю, как люди поступают. И все, потом отказаться от этого уже сложно было.

Как Вы осваивали профессию актера, что было интересным и сложным, пришлось ли что-то преодолевать и переделывать в себе?

Учиться в Студии было интересно, весело и плодотворно. Самый яркий период жизни на фоне послевоенного времени. Придумываются этюды в разных жанрах и ситуациях, в которых человек не бывал, и быть не может. Интересны смоделированные ситуации. У нас был и есть дружный коллектив, очень хорошие отношения между однокурсниками, мы все близкие друг другу люди. Много смешных моментов, которые мы вспоминаем. Иногда не могли продолжать играть от того, что это было лихо задумано и закручено, мы сами раскалывались.

Для меня сложность составляла в том, что мне казалось, чем натуральнее, тем лучше. Я не понимала, что есть жанры, нужен гротеск иногда, существовать естественно, но ярче, как под увеличительным стеклом. Я - в предлагаемых обстоятельствах, да, это ты, но как бы ты вот это и это сделал? Я помню, что в некоторые моменты это меня смущало, говорю, ну я же так не поступила бы. Но потом уже стало понятно. Сложно было раскрепощенно существовать в том, что ты вообще не привык. Те, кто с детства занимались в кружках, или мечтали стать артистами, для них было не так. Но у меня другая ситуация, хотя я танцевала всегда и солировала, исполняла драматические партии в танцах. Но это другое. Танец и музыка создают особую атмосферу и там легче сыграть. Со временем понимаешь, чего от тебя хотят, привыкаешь и работаешь. Самыми интересными были практические дисциплины – мастерство актера, сценическая речь и сценическое движение.

У Вас превосходная, внятная и понятная для зрителя речь. Это природное или голос поставлен в процессе обучения?

Заслуженная артистка Абхазии Наталия Павловна Папаскири, теперь уже моя коллега, преподавала сценическую речь. Не имея преподавательского опыта, она много нам дала. Поставила нам голоса, научила работать с текстом, ее лекции были очень полезными. И нынешним молодым актерам труппы помогает подправить сценическую речь. Наталия Павловна заложила такой фундамент, который помог и мне заниматься с учениками по технике речи. Например, занималась с некоторыми журналистами - Анной Гуния, Мариной Бутба, Эланой Какалия. Готовила по сценической речи Лоиду Тыркба к поступлению в ГИТИС. Она на музыкальное отделение поступала, но там необходимо было чтение отрывков, и мы подготовили монолог Джульетты.

Какое амплуа закрепилось за Вами в театре или Вы разноплановая актриса, которой легко даются любые роли от комедийных до драматических?

Разноплановых актеров в мире очень мало. Это единичные, исключительные случаи. У каждого артиста все равно есть склонность к определенному амплуа, от этого уйти нельзя, потому что психофизика у всех разная. Как говорят режиссеры, правильное распределение – половина успеха спектакля. Очень важен внешний вид, голос актера. Не может же из нашей труппы Хаджи-Мурата играть кто-то другой, кроме Османа Абухба. Или Оргона в «Тартюфе» некому сыграть, кроме Джамбула Жордания.

Я психофизически больше склонна к драматическим ролям, я не острохарактерная актриса. И в комедиях с удовольствием работаю, потому что мое природное чувство юмора никуда не девается и пригождается на сцене.

Есть ли самая главная роль в карьере актера, ради которой он приходит служить в театр? Сыграли ли Вы ее уже, если нет, то какая это роль?

Нет, не сыграла еще. Когда-то хотела сыграть Федру. Не уверена, что хотела бы сыграть ее сейчас. Хотела бы сыграть в шекспировском «Короле Лире» любую из сестер. Или сыграть в любой пьесе Чехова, хотя «Дядю Ваню» люблю больше, но «Вишневый сад» и «Три сестры» тоже интересны. Это та драматургия, которая ставится самыми великими режиссерами не просто так. Возьмите любого от литовца Эймунтаса Някрошюса до итальянца Джорджо Стрелера или немца Петера Штайна – и обязательно у них будет этот материал. Конечно, ставить Гамлета без Гамлета нельзя, пьеса должна «ложиться» на труппу. Очень хотелось бы соприкоснуться с таким материалом, и чтобы в репертуаре театра появились спектакли по произведения Шекспира и Чехова.

Какую роль в своем репертуаре Вы могли бы выделить как самую необычную или сложную? Или, возможно, самая интересная для Вас с точки зрения процесса выполнения задачи режиссера?

Мне было интересно работать, хотя роль Нинуччи была небольшая, в спектакле «Рождество в доме Купьелло». Андрей Тимошенко - первый режиссер, с которым нас познакомил гендиректор театра Ираклий Хинтба и дал возможность работать. Он фактически вторично обучил, поднял уровень мастерства, которым мы когда-то овладели, но имели мало практики. Незаметно добивался того, что мы о себе не знали и что нас самих в себе удивляло. Он закончил Щукинское училище, носитель Вахтанговской традиции: репетиция – праздник, спектакль – праздник. С ним репетиция – праздник, там не было давления. Многие артисты, которые всегда больше к комедиям были склонны, драматически проявили себя. У коллег появлялись краски, которые не видела у них раньше. Андрей Тимошенко меня удивил тем, что я тоже могу, чего до этого не делала.

Ностальгирую по «Рождеству в доме Купьелло». В нем была особая атмосфера уюта. С таким теплом вспоминаем спектакль, жаль, что его сняли с репертуара. Но понимаем, что репертуар театра должен обновляться, это нормально.

Режиссер спектакля «Клинический случай» Сергей Ефремов отмечает, что «вы многогранная актриса, с которой работать одно удовольствие». Сложно ли находить общий язык с разными режиссерами, ведь в Театр Искандера приезжают каждый раз новые постановщики? Помогает ли труппе развиваться в профессиональном плане такое количество приглашенных режиссеров?

Здорово, когда разные режиссеры приезжают в театр ставить спектакли. Это прекрасный опыт, и спасибо за него Ираклию Ревазовичу. Я даже не представляю, как люди работают в театре, где один режиссер-постановщик. Интереснее, чтобы с тобой работал другой человек, с другим характером, с другим подходом к постановке, с другим видением. Это очень обогащает, внутренне раскачивает актера, делает его эмоционально подвижным.

Режиссер Антон Киселюс тоже подробно работал с нами. Он не давит на артиста, не использует методы крика, как-то незаметно простраивает все. С Искандэром Сакаевым тоже был интересный опыт работы. Очень хороший режиссер, профессионал. С ним актеру легко работать, потому что он так удобно все делает и настолько все четко выстраивает, что не дает артисту внутреннего простоя.

Что является стимулом актера для каждодневной работы и выхода на сцену? Обывателю со стороны работа актера кажется очень тяжелой, потому что эмоционально растрачиваете себя.

Очень не люблю, когда из этого делают каторжный труд. Есть работа намного тяжелее, например, в угольной шахте. Я считаю, что профессия актера приносит удовольствие. Если не приносит удовольствие и воспринимается артистом как каторжный труд – что-то тут не так. Человек выбирает такую профессию, потому что любит и хочет вот так выкладываться эмоционально. Конечно, когда я смотрю «Всех моих сыновей» и вижу, как работает Симона Спафопуло в роли Матери, как человек затрачивается, мне очень жалко, некоторые сцены даже не могу смотреть. Но это часть профессии и люди окунаются в нее осознанно. И актеры не в одну сторону же отдают, все возвращается из зала, и артист подпитывается зрительской энергией и восполняет затраченный ресурс. И не аплодисментами и похвалой, а все это на энергетическом уровне, неощутимые вещи, в руке не подержишь, но витают в воздухе. Если с залом не случается такого контакта, то смысла в спектакле нет.

Ради чего актер выходит к зрителям? Что он им несет?

С годами пересмотрела свое отношение и мне кажется, театр должен дарить человеку радость и надежду. Зритель должен получить порцию добрых эмоций. Театр никого не изменит к лучшему, это аксиома, не требующая доказательств. Человек, увидев какие-то пороки, не будет их соотносить с собой. Он не изменится. Поэтому мне хочется, чтобы зритель уходил из театра с надеждой и с вопросами, на которые он сам будет искать ответы.

В последние несколько лет РУСДРАМ стал самым посещаемым театром Абхазии. Как Вы считаете, что послужило такой популярности у зрителей?

Во-первых, интересный репертуар на любой вкус, каждый человек найдет свой спектакль. Кто хочет легкую комедию или классическую комедию, драму или трагедию – все есть. Во-вторых, это талантливая режиссура. К нам приглашаются профессиональные постановщики, артисты повышают свое мастерство и становятся более гибкими, интересными, разноплановыми. Конечно, свою роль играет менеджмент и пиар. Если не уметь это преподнести и предложить должным образом, все может остаться без внимания зрителя. И все эти компоненты вместе работают на успех театра. Понятно, что все это дело рук Ираклия Ревазовича.

Считаю труппу Театра Искандера яркой. У нас актеры все физически очень разные. Например, Люпчо Спасов и Джамбул Жордания, Симона Спафопуло и Анна Гюрегян, Милана Ломия и Мадлена Барциц, Эмиль Петров, Осман Абухба и Рубен Депелян – все разные, самобытные второго такого нет. И это сильная сторона нашей труппы, что все непохожие друг на друга, колоритные.

Режиссер, теоретик и реформатор театра Константин Станиславский говорил, что в театре должно быть сопереживание -  это расчет на эмоциональную реакцию зрительного зала, обращение к чувству, к сердцу. Гендиректор РУСДРАМа Ираклий Хинтба считает, что абхазский зритель – это эмоциональный зритель. Как Вы ощущаете зрителя, который приходит на Ваши спектакли?

Зритель всегда очень разный, не бывает одинаковым. Не могу одним словом охарактеризовать. Бывает зритель, который слушает каждое слово и бывает такой, что кажется не вовлеченным, а в конце - взрыв эмоций. Есть очень эмоционально подвижный, который заводится с одного оборота на комедиях, например. Но то, что зритель эмоциональный, соглашусь, южане все-таки. В северных городах зритель театра другой.