Пресс-конференция, посвящённая премьере спектакля "Хаджи-Мурат"

Пресс-конференция, посвящённая премьере спектакля "Хаджи-Мурат"

16 дек 2018

16 декабря в Театре Искандера - РУСДРАМе состоялась пресс-конференция создателей спектакля "Хаджи-Мурат". Ниже предлагается полная стенограмма пресс-конференции.


Ираклий Хинтба, генеральный директор Театра Искандера:
Дорогие, уважаемые журналисты, спасибо что пришли. Сегодня воскресение, наверное, поэтому многие наши, и ваши коллеги не пришли. Видимо есть более важные события, чем премьера спектакля «Хаджи-Мурат», хотя, на мой взгляд, это самое важное событие в стране на сегодня. Мы находимся в преддверии премьеры, сегодня в 19:00 - предварительный показ спектакля, на который мы приглашаем журналистов, работников учреждений культуры страны. Конечно, мы очень переживаем о том, как пройдет первая встреча спектакля со зрителем. Сегодня здесь создатели спектакля: режиссер-постановщик Адгур Кове, художник-постановщик Батал Джапуа, художник по свету Евгений Лисицын, балетмейстер спектакля Людмила Вединяпина. Наверное, каждый из создателей спектакля скажет несколько слов, и мы постараемся ответить на ваши вопросы. Хочу передать слово Адгуру Михайловичу Кове.

Адгур Кове, режиссёр-постановщик: Добрый день. В преддверии премьеры я могу сказать, что мне выпала честь, благодаря Ираклию Ревазовичу участвовать в становлении практически нового театра, и было крайне любопытно смотреть на процессы, которые происходят здесь. Работа, весь репетиционный процесс, занял около месяца, включая предварительную работу художника. Работалось в охотку. Не могу сказать, что мы не вылезали из театра, мы вылезали, и достаточно весело и интересно было то, чем мы занимались, и, я надеюсь, так же весело и интересно будет зрителю.

Анжела Кучуберия, ТАСС: Эта повесть не экранизировалась, и практически не ставилась на сцене. С чего вы начали работу над ней?

Адгур Кове: Эта идея и ответственность за неё лежит на Ираклии Ревазовиче. Обсуждение того или иного спектакля всегда бывает собрано из случайностей. Когда Ираклий Ревазович предложил мне «Хаджи-Мурата», я не очень его помнил, перечитал, и понял, что ставить это нельзя ни в коем случае. Дальше наши взаимоотношения заключались в том, что он вежливо настаивал, я вежливо искал обходные пути и предлагал другие названия. В конце концов Ираклий Ревазович сделал ход конем: он подключил к этому Батала Джапуа, который сразу же разродился интересными сценографическими идеями. Волей-неволей, у меня включилась голова, и мы включились в работу. Я считал, что повесть не сценична, она тяжело поддается адаптации. Я понимаю, почему она нигде не ставилась. Я вообще не слышал, чтобы она ставилась в театре. В этом плане РУСДРАМ держит пальму первенства. То, что мы сделали, и то, что вы увидите, наверное, не носит характер инсценировки или пьесы по мотивам. Это высказывание режиссера, художника, отталкиваясь от повести Льва Николаевича Толстого. Так будет правильнее сказать.

Анжела Кучуберия: Насколько художника заинтересовало это произведение?

Батал Джапуа, художник-постановщик: Идей было много. Стоит сказать, что к финалу мы пришли с потерями, ввиду объективных и субъективных причин от многих вещей мы отказались. Но в результате этих потерь, приобретений, на мой взгляд, оказалось больше. Это интуитивное, и в то же время трезвое решение. Не было такого решения заранее, это все развивалось на сцене. Такой казус -потеряли, и вместе с тем приобрели. Эта ситуация - самая что ни на есть творческая. Ты создал картину, потом разрушил ее, поставил ее заново и снова разрушил, и в результате приобрел что-то стоящее. То, что касается сценографии, почему именно так? Этот спектакль не только о Хаджи-Мурате, и не только исходя из повести. Все вещи, которые там есть, в монологах, в пластических движениях, в этюдах, связках между ними, они очень актуальны и сегодня, можно даже сказать - чрезмерно актуальны. За цеха, за постановочную часть, я могу сказать, что они работали добросовестно. Очень много времени было потрачено на изготовление костюмов, декораций. Все эти вещи свести воедино было очень непросто. Работа в театре не должна быть на грани. Это актер может быть на грани, и потом он получит передышку, а цеха должны работать в производственном режиме. У нас так, к сожалению, не вышло, мы работали на грани. И даже сейчас продолжается работа над костюмами. Все это потому, что мы делали много на ощупь, в процессе. Я могу положительно отозваться обо всем производственном процессе спектакля. Особенно я хочу отметить постановочную часть.

Ираклий Хинтба: Хочу сказать, что это очень символично, правильно и красиво то, что в театр вернулась такая команда людей, которая создавала театр в 80-ых, начале 90-ых годов. Это тоже своего рода событие, это было моей высокой целью, я очень рад тому, что это произошло. Хотя мы и работаем с приглашенными режиссерами, но сейчас режиссёр-постановщик и художник-постановщик - это местная команда. Хотя Адгур Михайлович уже много лет работает за пределами Абхазии и успешно работает, но все-таки это спектакль, который создается людьми, родившимися и выросшими в Абхазии. Это здорово, что эти люди могут создать спектакль высокого класса, который не стыдно показать в любом театре России и за ее пределами. Это хорошая, качественная работа, которая меня лично очень радует, трогает и вдохновляет. С этой командой работает художник по свету Евгений Лисицын, которого мы уже неоднократно приглашали в наш театр. Евгений работает в театре «Ленком», в Большом театре. Он профессионал, и главное, что он нашел общий язык и с режиссером, и с художником, они двигались в одном направлении. И работа Евгения в спектакле «Хаджи-Мурат» - выше всяких похвал. Я хочу передать ему слово.

Евгений Лисицын, художник по свету: Спасибо за высокую оценку моей работы. Я последний вклинился в процесс работы над спектаклем, я посмотрел прогон и очень боялся что-то испортить или навредить спектаклю. Мы поговорили, обсудили и, если говорить о результатах, то оценку должен дать зритель. Я очень рад, что у нас это получилось, спасибо огромное цехам, ребята были готовы работать круглосуточно. На все мои авантюрные предложения они соглашались и поддерживали меня. Что говорить? Надо это видеть.

Ираклий Хинтба: Я искренне говорю, не потому что я хочу сделать приятное людям, сидящим рядом со мной: это самый красивый спектакль нашего театра. Необычность этого спектакля в том, что столько наши актеры еще не двигались на сцене, не танцевали. Этот спектакль - пластическая драма. Благодаря Адгуру Михаиловичу мы осуществили эту амбициозную задачу. Конечно, не на сто процентов, потому что для этого надо было бы работать каждый день на протяжении многих лет. Но мы пригласили прекрасного балетмейстера, которая каждый день, на протяжении всего месяца работала с актерами. Иногда это было очень жестко, но всегда по делу, и главное - с любовью к людям, к профессии, к театру.

Людмила Вединяпина, балетмейстер: Во-первых, большое спасибо Адгуру Михайловичу за то, что он уже в который раз втянул меня в такую интересную авантюру. Спасибо руководству и отдельное спасибо актерам, которые целый месяц меня терпели. Сразу после третьей репетиции я позвонила домой и сказала, что такой благодарной труппы я еще не видела. Это люди, которые готовы учится чему-то новому, предлагать что-то. Они все безумно пластичные, все музыкальные. Было интересно. Они велись на любую мою идею.

Юлия Соловьева, «Республика Абхазия»: Сроки были сжатыми, всего месяц. Это нормально для современного театра?

Людмила Вединяпина: На самом деле, сроки бывают разные, от недели до трех месяцев, в зависимости от материала. Если работать в таком коллективе, то можно было сделать и быстрее. Я очень надеюсь, что Вам всем понравится результат.

Ираклий Хинтба: Спектакль «Хаджи-Мурат», как правильно сказал Адгур Михайлович, это не иллюстрация повести Толстого, это не линейное изложение событий повести. На самом деле, если реалистично подходить к этому материалу, то ничего не получится, потому что непонятны мотивация поступков, в том числе и Хаджи-Мурата, очень много описаний. Это был бы не театральный спектакль. Тут все началось со сценографии, когда появилась эта конструкция, выразительные вагон, колокол, кольцо, этот символизм сразу же направил на определенный путь работы с этим материалом. И то, что я вижу сейчас на этой сцене, это удивительно. Здесь столько образов, столько аллюзий, не то, что на творчество Толстого, а лично на самого автора, который присутствует в этом спектакле. Хаджи-Мурат и Толстой - это две неотделимые сущности, это автор и его альтер-эго. И здесь это очень тонко показано и пронзительно. То, что в этом спектакле возникает шекспировский текст - казалось бы, почему? Те, кто знаком с биографией Толстого, с его взглядами и вкусами сразу поймут, о чем речь. Этот спектакль нужно почувствовать, и он для чувствующего зрителя, и я надеюсь, что наш зритель поймет то, что заложено в этом спектакле. Этот спектакль очень эмоциональный, очень чувственный, очень пронзительный. Он о нас, о нашей истории, о Кавказе. Здесь удалось избежать примитивной политизации. Политический аспект может кого-то и останавливал браться за этот материал. Здесь же с такой любовью к человеку, выраженный антивоенный посыл, так что спектакль будет хорошо воспринят всеми.

Лика Мамацева: В своем интервью и на репетициях Вы, Адгур Михайлович, неоднократно говорили, что вы призываете актеров быть соавторами спектакля. Как наша труппа справилась с этой задачей?

Адгур Кове: Провокационный вопрос. Я исхожу из соображений, что, когда я ставлю спектакль, я должен актеров любить, пытаюсь в это вжиться. Сейчас я говорю искренне, потому что если я буду считать иначе, момент сотворчества, который главный в театре, он будет отсутствовать. Мне нужно привлечь людей на сторону автора, на свою сторону и сделать соучастниками творческого процесса. А для этого я должен элементарно любить. Без любви откровения, как показывает мой опыт, не может получится. И любовь эта должна быть искренней. Другое дело, что мы не должны ласкать друг друга и говорить исключительно теплые слова. Репетиции бывают жесткими, требовательными, и если нарушается дисциплина, она должна быть восстановлена. Сверхзадача исходила из того, что в театре должно отсутствовать слово «я» и всегда должно быть слово «мы». Только «мы» можем создать хороший спектакль, а одиночки в театре не выживают.

Ираклий Хинтба: Мы работали в напряжённом режиме, у нас сложилось очень хорошее сотрудничество. Я хочу поблагодарить цеха, своего заместителя Дениса Джопуа, который курировал производственную часть, который активно участвовал в этом процессе - и вообще за то, что он делает. Хочу поблагодарить наш коллектив за труд, за то, что актеры с большим чувством, с настроем, с интересом и желанием работать подошли к выпуску этого спектакля. Ждем всех на премьере 17 и 18 декабря. Спасибо за внимание.


Поделиться в соцсетях

Новости